Солнечный зайчик нелепого мира
10. Вечер стихов про пакет
Одним из наиболее нежных воспоминаний с прошлой зимней поездки оказался вечер стихов. Вечером в затерянной среди тайги, зимы и льдов Енисея избушки, собравшись за столом вокруг пляшущего огонька свечки, мы читали друг другу стихи. Кто какие помнил и любил. Вечер удался как нельзя лучше и показал многое интересное и неожиданное о, казалось бы, знакомых людях.
В этот раз по многочисленным просьбам решили повторить…
Когда накануне покидали Темную и я ждал ребят, как они вылезают, освобождаются от глиняных заледенелых доспехов, я смотрел на елки. Величественные елки, обступившие нас со всех сторон. Покрытые пушистыми сугробами снега. Особенно вершины, уходящие в синее небо, и половина луны. Мне вспомнилось одно ранее стихотворение Шевчука. Это стихотворение иногда всплывает в моей памяти в моменты единения с природой. Точно я его вспоминал в бескрайней степи соленого озера Баскунчак.
Этим стихотворением я собирался начать наш вечер стихов, ну а потом уже ближе к концу прочитать главное стихотворение.
Но идея с вечером стихов бездарно провалилась. Дети слишком рано впали в режим сна, уткнувшись в очередной фильм. Пластмассовый мир победил, ликует картонный набат. Обидно немного, но тут уже ничего не поделать. Если правила безопасности можно насаждать силой, подкреплять авторитетом и дисциплиной. То тут такое дело…чувства, ощущения… либо есть либо нет.
Какой пакет? Обыкновенный пластиковый.
Пока студенты смотрели фильм, мы с Ильей Додоновым пустились в дружескую беседу за спелеологию, где бойцы вспоминают минувшие дни и экспедиции. На пару часов я забыл, где я, передо мной мелькали кадры прожитых экспедиций, горы и пещеры. Чтобы что-то качественно вспомнить со всеми деталями и подробностями надо рассказать свои воспоминания заинтересованному человеку. Желание сделать свой рассказ лучше и сочнее, а также вопросы собеседника заставляют залезть твое сознание в самые узкие и отдаленные закоулки памяти, куда ты в одиночку бы и не думал соваться.
Илья Додонов живет за 2000 км. Меня с ним связывает один год рождения и несколько совместно прожитых экспедиций. Два года я его не видел. Многие моменты обо мне он знает достаточно хорошо, а многого не знает вообще. Вот это очень интересно. Человек тебя знает, но много из твоей жизни не знает.
В общем, мы бы так мирно и болтали бы до полуночи, если бы я слегка не охрип и не захотел попить горячего чаю. На кухне мы обнаружили одинокую Алену, которая не смотрела фильм вместе со всеми. Мы стали играть втроем по очереди на губной гармошке и варгане. Потом вытащили из кинозала Гузель, которая, насколько мне известно, написала речитатив к нашему вечеру стихов. Стали репетировать. Тесная кухня хостела навевала обстановку советских кухонь. Я запер дверь – Интернет и Вавилон остались снаружи.
Мы делали полную фигню, но нам было прикольно. Как хорошо быть полным профаном, например в музыке. Ты дунул в гармошку, и ты в восторге от звука. Твой восторг субъективен. Ты делаешь полную фигню, скажет любой человек, знакомый с нотами. Да? Ну и ладно. Какая разница. Мне нравится. Я получаю творческий восторг. Искренне сочувствую профессионалам в любом деле. Как же тяжело им постигнуть радость! Главное внутренний настрой и никакой объективности. Есть недалекие люди, снимающие любое проявление творчества на камеру, а потом пересматривающие эти записи. Они убивают творчество. Пересмотрел сам – убил это творчество в себе. Показал автору – убил автора. Живое может быть только сейчас.
Как только фильм закончился, мы ворвались в кинозал и сбацали свой номер. Наши зрители напоминали космических путешественников по ошибке заброшенных на Землю и неописуемо разочарованных в земном мире. Потом они сказали, что им вроде понравилось. Нам тоже понравилось, по крайней мере, свою точку зрения мы высказали.
