Туда, где замерзло время...
Назад в Архангельск
Если посмотреть про Архангельск в википедии, то возникает мрачное впечатление. В две тысячи таком-то году перестал ходить трамвай. Потом перестал ходить троллейбус. Был самый высокий в мире деревянный дом – 38 метров, но по решению суда снесён. Зато Архангельск вдохновлял многих музыкантов современности на творчество. В конце статьи солидный плейлист: и норвежский дарк металл, и электроника, но вся музыка тоже суровая и мрачная. Как и песня Бориса Гребенщикова – Назад в Архангельск.
Транзит
Эти поезда идут неудобно. Оба прибытия ранним утром. Спим днем, ночью бодрствуем, утром выгружаем и приходим в себя. Пересели в Москве на северную ветку. Снова спим в поезде. Кажется, что едем уже долго, и я не могу сказать однозначно, когда мы выехали вчера или позавчера. Самое выматывающее в железнодорожном путешествии - это пересадки.
Плацкарт на Север
Напротив меня сидят Вера и Юля и смотрят в окно. Мы проехали Вологду. Взгляды их печальные, может дорога утомила, а может, начали понимать, куда попали. Нелепо они выглядят, явно младше своих 19 лет. Нелепо они выглядят внутри плацкартного вагона, и наверно также инородно будут смотреться посреди морозов, сугробов и заснеженных ёлок. Они жмутся в уголки плацкартных полок, сторонясь холода, проникающего из открытой двери. Выходить на улицу желания нет. Поезд ползет на Север, мимо вокзалов чужих городов. Вокруг все меньше цивилизации, здравого смысла, современности. Поезд обступают непролазная тьма, морозы и дикость. Дикость людей и природы.
Архангельск
Северное солнце поднимается над северным городом. Вокзал Архангельска, перрон, одинокий поезд, за которым - ничего. Ничего не видно кроме алого зимнего неба. Ни высоких домов, ни козловых кранов, ничего.
В центре привокзальной площади стоит часовня, что вполне сочетается с названием города. Вообще, Архангельск выглядит каким-то двухэтажным и деревянным, хотя в центре есть и в девять этажей. Но город быстро остается за бортом машины. Солнце набрало силу и слепит. Водитель опустил щиток. Я невольно щурюсь, глаза закрываются, и открыть их непросто. Все-таки мы мало спали, а тут теплое мягкое кресло, ласковое солнце, умиротворяющий пейзаж. Елки, елки, сугробы, местами деревянные избы и спящая заснеженная река.
Перепутали
Приехали в Красную горку - идем к знакомой избе на разведку. Тут мы останавливались четыре года назад. Здесь же заказали жилье и в этот раз. Сначала долго не можем отыскать дом, видимо расположение тропинок поменялось. Хотя появляется легкое подозрение, что что-то не так. Вот следы от машины - свежие. Высаживались люди, машина развернулась. Идем по следам, но они ведут не к нашему дому. Идём по сугробам. Вот этот дом точно наш. Но судя по виду, давненько тут не бывали люди. Нас тут не ждут. От стен, покрытых инеем, веет крепким морозом. Надо звонить в заповедник, где мы заказывали жилье. Телефон в рюкзаке. Но в целом ситуация так себе. Мороз минус 25. День уже движется на убыль, скоро солнце начнет спускаться вниз к закату. Я с толпой новичков-студентов девочек, одетых в джинсы и городские курточки где-то в северной стране. В деревеньке в три с половиной дома. Единственное, что нас связывает с благоприятным исходом - это телефонный звонок. Тянутся длинные гудки. Никто не отвечает. Пробую другой номер. На том конце появляется человек.
В общем, нас ждут на другой базе в десяти километрах отсюда. Забыл сказать, мы сидим в микроавтобусе. Как предусмотрительно мы его не отпустили.
Новое место
Новое наше место - это база Голубино. Первоначально мы собирались жить на Красной горке - то есть на вершине горы, где вышки сотовой связи стоят рядом с развалинами монастыря, пустующей горнолыжкой и смотровой площадкой. Новая база находится внизу - прямо на берегу реки Пинега, откуда мы каждое утро набираем воду. Сначала нужно лопатой разбить лед в поруби, потом ведром начерпать полную бочку, затем на санках катить бочку к избе. Романтика, в общем.
Ледяные пещеры Пинеги
Пещеры кроются в заснеженных хвойных лесах, среди холмов. Летом тут болота и добраться до пещер сложно. Сейчас холод. Мороз открывает путь к подземным лабиринтам, но мороз делает посещение пещер крайне суровым. Твое снаряжение, вещи, перчатки, подшлемник, сапоги. Все это излучает холод. Холод и боль. Если ты не выспался, в дурном расположении духа, не можешь собрать волю в кулак - посещение пещеры - просто ад - ледяной холодный ад. Холод со всех сторон обжигает и проникает в тело, а у тебя нет силы воли, чтобы противодействовать. Нет сил - бороться, и ты стоишь и просто замерзаешь. Как-то так все это выглядит, если не выспался...
В пещерах полно льда. Мы ползём по льду, по тёмной поверхности замёрзшего озера. Хорошо, когда есть трещины - они позволяют оценить толщину ледовой тверди, отделяющей нас от чёрной холодной воды. В этом и заключается главная опасность - в некоторых местах лёд незаметно становится тонким, а затем и вовсе исчезает. Главное успеть заметить это раньше, чем лёд начнёт рушиться.
С потолка свисают сосульки, местами они образуют решётку изо льда - приходится пробираться ползком среди ледяных столбиков. Лёд рушится с тонким хрустальным звоном при неосторожном движении. Но к счастью, эти красоты обновляются раз в год, и нет чувства вины, что ты сделал нечто непоправимое.
Замерзшее время
Традиционно февральская поездка самая душевная и теплая. Коллектив превращается в семью в условиях оторванности от дома и цивилизации, в окружении дикой суровой природы. Тает защитный ледяной кокон, в который прячется человек от внешнего мира. Февральская поездка долгая, как зимний вечер, как сама зима. Нет в ней оголтелой гонки за временем. Никто никуда не спешит. Сознание, словно мячик пинг-понга, подгоняемый постоянными злыми ударами торопливых ракеток... Вдруг летит по бесконечной прямой, куда вдаль, прочь от тесного прямоугольника теннисного стола, в бескрайний космос. Космос внутри и снаружи. Зимняя ночь, пустынная дорога, ребята где-то далеко впереди. Под ногами хрустит снежок. Если идешь. А если остановиться - не звука. Только северные звезды дышат на тебя сверху. Да елки. Елки просто стоят, не дышат. Вот такая она Пинега.
Сюда людей отправляли в ссылку. Тут люди просто сходили с ума. От безысходности. От того, что время здесь остановилось. От скуки, от русской тоски. От водки. Теряли моральный облик, спивались, превращались в зомби. Сколько книг об этом написано. И Куприн, и Пушкин и Булгаков...
В поезде читал Пикуля - Звезды над болотом. Действия происходят как раз в Пинеге. И все та же тоска и безысходность. Но нам - современным жителям больших городов - это экзотика. Путешествие в Россию. В край, где время остановилось и замерзло. Превратилось в лёд. И вот вы вливаем наше раскаленное городское время в этот лед, и получается напиток вполне пригодный для питья.
Кухонька маленькая для нашей шумной ватаги из 13 человек. Столы стоят замысловатым образом - так, чтобы всем хватило место. Кто-то сидит на углу, кто-то в углу. Но все вместе. Едим, весело шутим, собираемся в пещеры, возвращаемся, нагуляв аппетит, греемся, ужинаем, общаемся, пьем чай, проводим вечер за веселыми играми.
Люди дела
Всегда меня приятно удивляли и восхищали люди в глубинке, которые делают свое дело. Вспоминается биолог, археолог Лена из крохотной, забытой вообще всеми деревушки на обочине дороги, ведущей в никуда. Эта Лена создала и поддерживает краеведческий музей, не жалея скромных ресурсов и собственных сил. Мужичок в Сатке, что построил своими силами скалодром и открыл клуб для детей и подростков. Потом работники Кунгурского стационара, проводящие исследования в Кунгурской ледяной, затаскивающие внутрь глыбы льда для сохранения баланса в пещере, проводящие экологические акции и т.д. В больших городах люди вынуждены заниматься бессмысленным и неинтересным трудом. Работают, чтобы получать зарплату. Чтобы выжить, не видят результата труда. А здесь результат на лицо. Делать свое дело, делать то, что нравиться, по душе, следовать за идей. Выполнять свою миссию... Как-то так.
Короче мы в Пинежском заповеднике - в главном офисе, в Пинеге. Пока лазили по пещерам несколько раз видели сотрудников научного отдела заповедника, которые снимают показания с приборов, установленных в пещерах. Они нам и рассказали много интересного. О том, что в Красногорской пещере обвалился вход, какие пещеры можно посетить вблизи нашей базы, а главное посоветовали заглянуть в музей. И вот мы в музее.
Женщина из отдела просвещения рассказывает нам о заповеднике и его обитателях. На стенах многочисленные стенды с картинками и экспонатами. Для музея в северном поселке оформление и техническое оснащение очень хорошее. Экскурсовод плавно перемещается от стенда к стенду, иллюстрируя свой рассказ и извлекая максимум из скромного пространства аудитории. Все предусмотрено, все под рукой. Женщина рассказывает про Заповедник не первый раз. Наверное, среди посетителей музея случаются и взрослые, и дети и школьники. Экскурсовод адаптирует свой рассказ для нашей группы, осторожно проверяя уровень нашей осведомленности в различных вопросах. В общем, лекция интересная, живая. Мне - занимательно, студенты вроде тоже слушают с интересом. Во втором зале, посвященном исключительно пещерам, мы чувствуем себя более комфортно, тут мы более осведомлены. Киваем, все понимаем.
Заповедник занимается прежде всего охраной территории, также имеется научный отдел, проводящий биологические исследования, ну и изучение карстовых форм. И еще есть отдел просвещения, состоящий из трех человек. Вот они-то и занимаются просвещением. Рассказывают посетителям о природе, проводят экологические акции, мастер классы по изготовлению кормушек и прочие дела. В общем, впечатления от посещения музея и общения с работниками заповедника положительные. Делом занимаются люди.
Пещеры без пещер
Зимой Пинежские пещеры популярны. Многих привлекают ледяные натеки, сосульки всевозможных форм и другие разнообразные конструкции из затвердевшей воды. Лед изобилует в привходовых частях пещеры, куда можно забраться и без оборудования. Летом красота тает, а многие входы в пещеру становятся недоступны из-за болот. Зимой, особенно по выходным, в некоторые пещеры устремляется поток туристов - диких и организованных. Местные водят экскурсии. Другие пещеры мирно отдыхают засыпанные снегами. Кулогорская троя относится к таковым. Тропинку хорошенько занесло, и мы плывем по снегу.
Лед это красиво, экзотично по северному и даже весело. По гладкому льду можно ползти, катиться на четвереньках, на коленках или на спине, толкаясь ногами в потолок. Но когда кончается лед, и начинается теплая часть пещеры, я немного разочаровываюсь. Что там впереди - низкие ходы, лужи с жидкой глиной на дне. Ходов впереди шестнадцать километров – ползти, не переползти, и судя по всему ничего более интересного, чем лед на входе не будет. А мокрая глина из луж останется на комбезе, который либо замерзнет и превратиться в кольчугу ночью снаружи избы, либо придется занести в комнату, где он будет источать мокрую глину в мир чистых вещей. В общем, не проснулся во мне спелеолог глинолюб узких ходов. К счастью, вскоре ходы становятся непроходимы без гидры, и мы возвращаемся в холодные и чистые ледяные трубы.
Да и прелесть поездки не в пещерах. Изюминка нашего путешествия – это контраст: застывшее время здешних болот, и живые лица студентов, не знающие времени. Крепкий мороз суровых краев снаружи, пламя внутри. Жар печи, огонек свечи. Мы сидим вокруг стола, в избе на берегу реки Пинеги. Добровольно уехали из мегаполиса, добровольно отключили Интернет, даже свет выключили. Читаем друг другу стихи. Любимые, сокровенные. Каждый немного волнуется – как воспримут другие – сокровище твоей души. Люди открываются с иной стороны, скидывают защитную кольчугу словно грязный пещерный комбез. А за оконцем ветер прогоняет дым из трубы подальше к зимним северным звездам...
Но возвращение неизбежно. Космический корабль двухэтажного вагона уносит нас обратно с этой северной планеты, от пушистых елок и сугробов, от Заповедника, где живут люди и делают свое дело, от ледяной тишины Пинеги, где замерзло само время, на планету Самарские будни, к привычной многоэтажной жизни.
Автор: Потапов В.И.