За новой темнотой

 

Опять и снова

Такое маленькое лето – столь короткий период для грандиозных путешествий. В Самаре летом классно – множество интересных и увлекательных способов провести время и получить удовольствие. Покидая наш город в середине июля, навсегда уезжая из самарского лета, я почти даю обещание: больше так не делать, провести лето на Волге. Но лишь на мгновение увидев зеленые альпийские склоны, понимаю, не сдержу. Плацкарт вновь везет меня на Арабику…

На этот раз нас совсем немного – всего шесть человек из Самары и еще четверо из Магнитогорска и Москвы. Всего десять – пожалуй, необходимый минимум для экспедиции.

Конечно, были некоторые трудности со стандартными подготовительными операциями: закупкой провианта, подготовкой снаряжения и прочих. Мы искали выход из этой ситуации, привлекая добровольцев из числа достаточно большой толпы людей, сочувствующих самарской спелеологии. Как правило, это были участники экспедиций прошлых лет, которые не смогли поехать сейчас. Продукты упаковывались на даче в течение целого дня несколькими сменами. Люди приходили, упаковывали, уходили, желая нам удачи, на их место приходили новые люди. Значительную долю в подготовку экспедиции внесли московские участники Гульназ и Александр Синицын, которые закупили еду для подземного лагеря. СанСаныч собрал электрические приборы и солнечные батареи, Аня сделала нам подарок для пастуха Вано, Санек и Фон отвезли груз на вокзал. Огромная толпа провожающих помогла купить багажные билеты, погрузила нас в поезд и помахала ручкой.

Поехали. В общем, собраться нам апомогли, за что всем огромное спасибо.

Малое количество компенсировалось качеством – участники подобрались сильные, опытные и самостоятельные – мы могли сделать многое.

Корабль ждет!

Не знаю, имеет ли какое-нибудь отношение к спелеологии и экспедициям Александр Васильев, солист группы Сплин. С нами он никогда не ездил, но песня «корабль ждет», которая многим кажется бредовой и непонятной, точно про нашу поездку. Я обязательно сделал бы клип на эту песню, но, к сожалению, в этот день почти не включал камеру. Даже на слайдшоу не набралось материала – никто не фотографировал – столь быстро и непредсказуемо развивались события. Тем не менее песню я упомянул не случайно. Текст курсивом – это строчки песни, озвучивающие наши приключения. Итак, поехали.

Какой противный аккорд!

 

Ранним утром мы прибыли в Адлер. По-моему, накрапывал дождик. Вокзал как и прежде представлял собой фрагмент великой строй площадки. Электричку в Сухум в этом году почему-то отменили – предстояло пересекать границу в ручном режиме.

Водители микроавтобусов не отличались щедростью, но торговаться особого желания не было, да и время терять не хотелось. Согласились на первый достойный вариант. На границе человек кавказской наружности предложил отвезти до места – прямо в Абхазию на машине. Я сказал, что мы готовы ехать только за две тысячи, чтобы отвязался. Но водитель, немного посомневавшись, согласился, и мы тоже согласились, поскольку переходить границу в ручном режиме с экспедиционным грузом – шоу еще то... Несколько десятком метров приграничной территории с трансами в толпе крикливых отдыхающих даются не проще чем метры узких подземных ходов.

И вот мы в фургоне – на куче наших рюкзаков – боковая дверь открыта – солнце уже вышло и начинает припекать.

Шофер рассчитывал, что нас пропустят без очереди знакомые сотрудники ДПС, но сегодня не их смена.

Какой такой поставил знак, закрыл доселе тут существовавший левый поворот!

Стоим в пробке. Время липко тянется, ползут раскаленные докрасна минуты. Люди начинаю нервничать. Участники из одного автомобильного ряда выстраивают живую преграду для машин параллельного ряда, но водители хладнокровно жмут на газ, плавно сдвигая пешеходов. Мы пьем чай в кафешке, временами выходим на проезжую часть, продвигая наш фургон вперед. На часах полдень, мы еще в России, но до заветных ворот совсем немного. Надо принимать решение – будем ли мы сегодня подниматься в горы или отложим на завтра. Наши московские участники прибыли в Абхазию накануне вечером и заказали нам обед в ресторане на побережье. На обед у нас есть шанс успеть.

Мы едем в порт, у нас цейтнот, таксист бухой, шансон орет…КОРАБЛЬ ЖДЕТ!

Ворота открыты. Пограничники проверяют паспорта. Горячий ветер в лицо -  фургон набирает скорость. Российская граница позади. Последняя формальность – абхазские пограничники. Человек в форме завис у открытой двери багажника нашей машины:

-Туристы?

-Туристы!

- Спелеологи?

Некоторая пауза. Хочется, конечно, сказать, что мы не спелеологи, но наш багаж способен выдать даже самого опытного разведчика: транспортные мешки – открывай любой – там веревки…

- Спелеологи…

- А разрешение есть?...

Далее следует заготовленный ответ про руководителя группы, у которого все бумаги и который находится в горах. Наш рассказ кажется неубедительным самому главному начальнику, и нас не пускают в Абхазию. Мы стоим на границе. Прощай завтрак в кафешке на побережье и заброска в горы. Обычно в таких случаях вопрос предлагают решить деньгами, но в этот раз что-то не так. Рушится с таким трудом построенная пирамида совершенных действий: прибытие на границу, четыре часа в автомобильной очереди и т.д. Все зря… Пограничники снимают копии с наших паспортов, чтобы мы не могли проникнуть пешком поодиночке.

Я думал, жизнь полна кошмаров, вурдалаков, санитаров – вышло все как раз так…

Телефон. Звонки. Сначала Логинову, затем абхазским друзьям спелеологов. Пятьсот рублей быстро исчезают с телефонного счета. Фургон с открытой дверью везет нас в Россию и выплевывает на приграничный горячий асфальт. Что делать далее – непонятно. Сколько времени нам предстоит провести в Адлере, и попадем ли мы в Абхазию – неизвестно.

Сидим на груде трансов. Дали водителю двойную таксу. Мы потратили четыре часа и четыре рубля, чтобы сделать на машине кольцо не более двух километров вокруг условной точки на условной линии, разделяющей два государства, что тоже весьма условно… Ребята ушли искать ночлег, а мы отправляем Логинову в Самару смской список участников, чтобы он подготовил разрешение. Мимо туда и сюда проходят люди. Жизнь продолжает спешный бег – мы на обочине…

Хорошая новость – нашли ночлег недалеко и не очень дорого – это жилье не для отдыхающих, а для строителей олимпиады, но есть душ, спальня и газ, а значит можно жить. Хочется активно действовать, бороться, искать выход из сложившейся ситуации, но все, что мы можем – это ждать. Ждать… Фомич уже на рабочем месте. В его руках Интернет и телефон. Он может творить чудеса. Это действительно так: к вечеру мне на почту придет разрешение, уже одобренное всеми необходимыми органами с печатями и подписями – нужно только распечатать – найти Интернет и распечатат О тправляемся в Интернет-кафе. Мы знаем адрес – необходимо успеть до закрытия.

Реинкарнация возможна, надо только заплатить до девятнадцати ноль-ноль, а то закроется банк

Для того чтобы стать противником сочинской олимпиады, нужно лишь разок побывать в современном Адлере. Это сравнимо с ядерной войной или нашествием пришельцев. Когда нам позвонил Фомич с радостной новостью о готовом разрешении, мы понуро сидели на пляже. Полоска прибрежной территории с двух сторон огороженная покосившимися корявыми заборами, за которыми горы строительного мусора и небрежно брошенная техника. Отдыхающие заполнили всю территорию берега и прилегающую акваторию. Символ олимпиады – куча строительного мусора – присутствует везде. Мы спешим в интеренет-кафе.

Автобус стоит в пробке – любуемся последствиями атомного взрыва – рытвинами и котлованами. В Самаре пробки - ерунда – явление периодическое и предсказуемое – их можно избежать или объехать. Тут все иначе – мы уже идем пешком. Словно персонажи компьютерной игры, перескакиваем через ямы, залезаем на бетонные блоки, убегаем от бульдозера. Остальные пешеходы делают примерно тоже самое. Снова автобус – опять застреваем в пробке, водитель ушел курить и болтать со знакомым. Видимо, на время олимпиады весь личный автотранспорт вывезут и запретят его движения, иначе дороги города попросту не справятся. Идем пешком. Осталось несколько километров, но мы больше не доверяем автобусам. Наконец-то мы в комнате с компьютерами. Принтер печатает нам пропуск из ада на райскую землю.

Ты не волнуйся – мы успеем – банк открыт, проспект свободен, пробок нет, таксист бухой, шансон орет… КОРАБЛЬ ЖДЕТ

Если Вы думаете, что на этом наши злоключения закончились – ошибаетесь. Утро. Мы снова на Абхазской границе. Ждем приезда сотрудника госбезопасности. Тот самый принципиальный пограничник был несколько удивлен и расстроен столь скоропостижным появлением у нас пропуска, долго проверял наш груз, считая нас «черными копателями», ищущими золото в горах. Потом передал нас в милицию. Но побеседовать со службой безопасности не пришлось. Логинов вновь сотворил чудо, на этот раз при помощи телефона.

И так, мы в Абхазии. Цандрипш. Гадкие лапы Вавилона, всеобщей глобализации и олимпиады сюда не дотягиваются. Тут все как прежде – тихо, спокойно и умиротворенно. Синицын приготовил к нашему приезду скромный завтрак и мы, перекусив и выдохнув свободно, отправились в горы к любимой пещере.

Через мгновение с пассажирами, командой, капитаном, дютифри, бассейном, сауной, камином… улетает пароход

 

На пороге обетованной земли

В общем-то, про суету поверхностного мира, пожалуй, достаточно сказано, пора перейти к делам подземным.

В прошлом году нам везло всю поездку. И дело вовсе не в том, что мы пересекли границу на электричке, и никто не спрашивал у нас никакого разрешения. Прошлогодняя экспедиция позволила по иному взглянуть на Куйбышевскую пещеру. Она открылась нам с другой стороны. В общем-то, все просто – мы нашли новую часть, которая в итоге соединилась с известной. Но главное – пещера подарила нам ощущение первопрохождения, которого хватило на всю экспедицию, и показала, что открытия здесь возможны. Находкой прошлого года был меандр Аэробика, приведший в новую часть. С этим местом теперь все было вроде бы ясно. В нынешней экспедиции планировалось работать в других направлениях, на большей глубине. Однако имелось за Аэробикой одно дело, которое необходимо завершить, чтобы окончательно поставить крест на этом направлении. Во-первых, утерян фрагмент топосъемки, на котором должна быть интересная узость. А во-вторых – непосредственно сама узость не давала мне покоя.

Мы отправились туда сразу, как только была готова навеска до Аэробики. Двойка топосъемки, состоящая из Пети и Вовы, и я с Леной. Вова – мой ученик, самый молодой участник экспедиции. Петя старше меня, и занимается спелеологией дольше. Первый раз в Сокских штольнях я побывал с Петей в далеком 2003 году. Уже тогда Петр был немало увлечен топосъемкой, и можно с уверенностью сказать, что лучше него в Самаре никто не снимает. Вова и Петя обладали необходимым для построения карты темпераментом, позволяющем забыть о времени и холоде, и снимать с максимальной тщательностью.

Пока ребята картографируют, я планировал проникнуть в узость, куда не пролез год назад. Для этого я прихватил молоток и кувалду. По дороге к узости встречались различные весьма редкие натеки, ломать которые не хотелось. А также за узостью могли быть кристаллы, которые пострадали бы в случае проникновения человека. Такая участь уже постигла кристаллы в меандре Аэробика. Каждый твой шаг в новой части пещеры – это большая ответственность. Сначала тебя опьяняет азарт и эйфория первопрохождения, но потом встает вопрос – стоило ли оно того.

Спелеология – это вовсе не наука, прикладного значения она не имеет. Для экологии пребывание человека в пещере точно не полезно. Поэтому все положительные стороны первопрохождение – это наши ощущения – гормоны радости в нашей крови. В общем, ломать кристаллы я не планировал, скорее взяв кувалду и молоток, желал убедиться в непроходимости узкого хода.

Камни были прочны, пространства для размаха мало. Кувалде тут не было места. Я стал пробовать расцарапать острым клювом молотка поверхность камня, чтобы расширить узость, но это было неэффективно.

Пока я занимался всем этим, Лена сумела просочиться в какую-то щель снизу, и сообщила, что нашла объем. Попытался спуститься к ней. Для этого пришлось снять каску и сильно выдохнуть. Узость оказалась весьма неприятной. Найденный зал открыл глаза на два момента. Моя узость выходит в этот же объем, который является балконом колодца Независимости. Когда мы в прошлом году спускались в этот самый колодец, стремились вниз и по балкону не гуляли. Теперь от площадки балкона нас отделяло пять метров крутого спуска. Узость расширять смысла нет. Можно сказать, что направление закрыто. Мы решили спуститься и осмотреть балкон. Лена быстро сползала за веревкой. В конце балкон нас ждал новый ход, который метров через двадцать привел к новому колодцу…

Радоваться было преждевременно. Новый колодец мог легко вернуться к известным частям – вывалиться снова к колодцу Независимости, например. Но ясно одно, закрывать направление пока рано.

Своей находкой мы пробили дыру в прочном экспедиционном каркасе, в которую стали утекать наше время и снаряжение, запланированное на другие участки. Основные же работы в этом году предполагались в двух восходящих ходах.

Исследование пещер по восходящим направлениям стало доступно для нас совсем недавно с появлением в секции хорошего перфоратора. Движение по вертикальным участкам вверх предполагает использование огромного количества промежуточных точек. Для того, чтобы работать сразу на двух восхождениях параллельно, приобрели еще один перф. Также для каждого восхождения было подготовлено соответствующее вертикальное снаряжение: динамическая веревка, комплект оттяжек, крюконоги и т.д.

Прогресс не стоит на месте, а стремительно проникает в наш подземный быт. В этой экспедиции в качестве источника электроэнергии мы использовали солнечную батарею взамен обычного бензинового генератора. Но испытать ее по полной программе не пришлось, поскольку перфораторы наши оснащались настолько емкими литиевыми аккумуляторами, что их хватило почти на всю экспедицию.

Как только была готова навеска в зал 1500-летия Киева, четверо наиболее отважных и с страждущих восхождений ушли работать в подземный базовый лагерь, а мы продолжили за Аэробикой.

Галерея Варваров

Новый колодец, не очень глубокий, привел в зал с большими глыбами внизу. Место это напоминало дно колодца Независимости – нашу прошлогоднюю находку. Такие же камни на полу, и также как и в прошлый раз узкий ход с кристаллами на стенах уходил влево и вниз. Эти кристаллы, обнаруженные нами еще в 2008 году, были повсюду. Нам приходилось пробираться сквозь их заросли, как можно аккуратнее. Возникла идея назвать этот ход «вандализм» или «галерея варваров», поскольку, если ты проходишь по нему, обязательно сломаешь какой-нибудь шедевр подземного творчества. Самое честное было бы завалить эту часть пещеры и забыть о нем навсегда. К счастью далее ход расширялся. Пещера продолжала развиваться несколькими этажами. Мы попытались пройти по верху и вышли к участку, где нужна навеска. Попробовали этажом ниже, но снова вышли к колодцу. Стало ясно – без веревки тут делать нечего. Мы выбрали наиболее удобный путь к колодцу – самый широкий, при котором страдало наименьшее количество кристаллов. Фарватер замаркировали пирамидками из камней, чтобы группа топосъемки и последующие спелеологи не ушли в заповедные территории.

На следующий день пришли с веревкой. Путь от поверхности до места работы занимал около двух часов. В Аэробике мы по прошлогодней памяти снимали личные комплекты и складывали их в транс, хотя основные узости расширились, и пройти весь меандр вполне возможно в комплекте. Оба экспедиционных перфоратора находились в подземном лагере, где ребята работали на восхождениях. В нашем распоряжении было уникальное изобретение от СанСаныча – дешевый китайский шуруповерт с комплектом модернизированных литиевых аккумуляторов. Эту штуку СанСаныч приволок на вокзал, и я первоначально хотел отказаться, но Леха из Магнитогорска уговорил меня и забрал сие устройство к себе в рюкзак.

 

Теперь дрель была в наших руках, а мы - перед началом нового колодца. Навеску предстояло делать на анкера диаметром 8 мм. По сравнению с двенадцатимиллиметровым спитом, анкера выглядели неубедительно.

Кроме размера отличался и способ расклинивания: удар молотком или поворот ключа с гайкой на весьма хлипкой резьбе. По началу мы дублировали точки даже на каремах. На дне колодца нас ждал не сказать, чтобы сюрприз, но новый поворот подземного сюжета, загадка или скорее наоборот – разгадка. Наш меандр с кристаллами подрезался более молодым ходом с водотоком. Ручей утекал в весьма внушительный колодец, который мы провешивали днем позже.

На поверхности уже ощущалась пробитая нами «дыра» особенно в виде нехватки проушин для карабинов. Несколько скрасил ситуацию забывчивый Вова. Как может рассеянность помочь… Вова забыл вынуть из рюкзака железо (карабины и уши) с последней нашей тренировки, и оно приехало на Арабику.

 

На этот раз дублировать каремы я не стал. При экономии ушей это было бы непозволительной роскошью. Тем не менее при навеске мы старались не допускать отвесов более десяти метров, чтобы уменьшить вероятность расшатывания анкера при подъеме. Внизу колодца очередная загадка, отгадка и метаморфоза, и повод для удивления. С противоположенной стены вода тоже приходила. Два притока образовывали весьма большой зал. Затем пещера вдруг резко уменьшалась до едва проходимого узкого, извивающегося словно червяк, хода.

Андрей крупнее меня, ход ему дается тяжелее. Шея устает все время находиться в полусогнутом состоянии. Когда-нибудь этот червяк закончится, но как это будет – узость, глиняный сифон ??? Андрей отстал, и я дожидаюсь его в более менее широком месте. Между делом размышляю, как не просто будет составить карту этой змеи.

К счастью, в нашей команде есть вторая топосъемочная группа, состоящая из весьма стройных девушек Лены и Гульназ. Это задание как раз для них. Им здесь проще повернуться. В отличие от Пети с Вовой, девиз которых «спокойствие и неспешность обеспечат максимальную точность», прирожденная спортсменка Гульназ делает ставку на скорость. Она просто не умеет делать что-либо медленно… Ну и Лена тоже не терпит любого промедления в холодных условиях пещеры.

Приползает Андрей, говорит, что удивлен, и мы движемся дальше…

Когда я увидел перед собой абсолютную пустоту и темноту - не удивился. От этой пещеры можно ожидать всего, чего угодно. И любой новый ход может привести в Киевский зал. В прошлом году, когда новый ход привел в известную часть, я конечно расстроился. В этот раз был морально готов, иллюзий не строил.
Всю обратную дорогу по узкому меандру я удивлялся – как же так, такой длинный горизонтальный участок, а все туда же. Топосъемка расставит по местам. Мы вышли на семьдесят метров за границу зала и вновь вернулись, забавно…

Пока нет карты, существует очень малая вероятность, что это другой зал, новый… Ничтожная, но проверит надо. Чтобы не тащить в узкий меандр веревки и снарягу, решили повесить маячок – два фонарика на веревочке. Если у жителей подземного лагеря в зале 1500-летия Киева на небосводе появится звезда, значит все верно - мы вернулись туда, откуда пытаемся уйти уже столько лет.

Вечерний сеанс связи подтвердил рождение новой звезды. Теперь можно переключиться на основные направления.

 

Два предмета в рюкзаке

Прохождение новых подземных пространств – дело, конечно, интересное и очень увлекательное, но усталость набирается в твоем теле, сознании и подсознании не меньше, чем при обычной подземной работе. Выходной на поверхности при отсутствии всякой деятельности, несомненно, помогает, но иногда пережить дневку, не скиснув со скуки, еще сложнее, чем тяжелый выход в пещере. Отдых – это смена деятельности. Для отдыха нужен экшн, движняк, действие… К чему это я – ну конечно - слэк. Его я натянул на второй день рядом с палаткой между двумя большими камнями. Можно ходить. Все бы хорошо, но не самый лучший ракурс – это если рассматривать с точки зрения фото и видео съемки. Зато, вот если натянуть между теми холмиками – получатся отличные кадры.

Холмики оказались гладкими, покрытыми травой и землей – забить точку крепления особо-то некуда – только далеко за перегибом… Но теперь не добиться нужного натяжения – тянется не стропа, а локальные петли из веревок. На помощь пришел стальной трос. Раньше по нему спускались спелеологи, затем он десятилетия пролежал в пещере. Потом я его поднял и вынес на поверхность. Трос, сложенный в четыре раза, почти не пружинит. Натянул так, что можно прыгать. Гиббон. Джиблайн. Приземление исключительно в колючки, но это намного лучше, чем на камни, например.

Вторым нашим развлечением стало скалолазание. Рядом с палаткой есть провал с отвесными стенами. Я разминался, лазая по нему и ранее, но в этот раз все серьезно: скалолазные туфли и верхняя страховка, которая позволяет экспериментировать и пробовать сложные движения. Мы с Леной придумываем друг для друга маршруты. Конечно, наша воронка достаточно маленькая и скудная, но… думаю, это лишь начало скалолазного движения на массиве Арабика.

 

Жизнь в глубине

Андрей очень долго собирался, но наконец-то мы вышли. Спускаемся в ПБЛ, где уже работают две двойки. Синицын и Михалкин совершают восхождения, а Петя и Вова фиксируют их подвиги. Одно из восходящих направлений, которое открыли в прошлом году, закрылось. Ход закончился непроходимой узостью. Осталось второе – Северный ветер, Штаны Гулливера.

Александр Андреевич Синицын - автор и идейный вдохновитель работ по этому направлению. В 2010 году он совершил восхождение из зала 1500-летия Киева по одному из притоков, нашел меандр, который привел на дно следующего колодца. Ну и так далее 2011, 2012, вертикали сменялись новыми, а путь вверх до сих пор не закончен.
Когда мы с Андреем спустились в Киевский зал – ребята видимо еще работали, и мы пошли к ним – перевалили через гору обвальных глыб, над которой высоко в небе мерцала наша полярная звезда, и начали подъем. Впечатляют масштабы трехлетней работы по движению вверх. Молча проходим колодцы – Песню дождя, затем Штаны Гулливера – огромный колодец с большими отвесами. Поднимаюсь все выше и выше – странно проходить пещеру вверх. Вот, наконец, и последняя реперная точка. Дальше та часть пещеры, которой нет еще на карте – находка этого года. Вот и вещи ребят: горелка, пара шоколадок, молоток, карабины. Динамическая веревка уходит в одну сторону, основная в другую. Вскоре появляются и «хозяева» пещеры – нашли новый зал – рабочее название Чердак Гулливера, поскольку он находится как раз над Штанами. Время близится к вечеру, я отправляюсь в найденную галерею, чтобы забрать группу топосъемки. Вова и Петя в очередной раз увлеклись – с трудом удается оторвать их от этого занятия.. Спускаемся вниз, в лагерь.

Саня с Алексеем занялись расширением площади палатки. Теперь она не четырех, а шести местная. Сидим внутри, готовим ужин. Мы принесли в подземный мир открытку от Гульназ, кастрюлю салата и 4Гб новой музыки. Крошки от печенья задорно прыгают на мембране рабочего динамика миниатюрной стереосистемы. Это напоминает вид сверху танцпола в клубе и толпы на рок концерте. Зрелище можно наблюдать почти бесконечно. Поужинав, мы засыпаем под шум падающей воды. Лагерная площадка считается самой комфортной на Арабике. Есть, где встать в полный рост, погулять, размяться, повесить вещи, и вода – рядом.

С утра ребята снова отправились к Гулливеру, а мы с Андреем – пробовать новое направление – «под Осыпь».

В прошлом году, сам не знаю почему, Владимир Анатольевич, взобравшись на Осыпь, решил двигаться вверх по притоку, а вниз к завалу почему-то никто даже не спускался. Вот мы на вершине глыбовой горы. С нами наш зеленый китайский моторчик, смерть которого я предрекал в первый же выход, но дрель оказалась живучей. Секрет долговечности отчасти в элементах питания, каждый из которых стоит раза в два дороже чем сам моторчик. Это литиевые аккумуляторы, их нельзя разряжать полностью (тогда они сломаются). Чтобы напряжение не упало ниже допустимого на больших перфораторах стоят специальные схемы, отключающие аккумулятор. На нашем же агрегате следить за разрядкой батарей нужно самим. Есть лишь биппер- сигнализатор, который начинает пищать при разрядке. Эта штука издает гудки, как в фильмах про врачей, и когда ты сверлишь отверстие, чувствуешь себя словно хирург в операционной.

Я сделал несколько перестежек, и мы оказались у подножья огромного завала, если так можно выразиться. Вода уходит вниз, но сможет ли спуститься человек – вопрос. Мы расползлись по щелям – я забрался в приток – трещину в коренной породе, Андрей полез в завал. Мне в тот день все казалось перспективным, я отчетливо слышал шум воды за непроходимой узостью. Андрей нашел ход, признал его непроходимым и автоматически бесперспективным. Я усомнился и полез. Пришлось раскидать камни. За завалом оказался объем, вселяющий надежду на продолжение. Далее ход снова сужался. Я позвал Андрея, но завал для него был по прежнему непроходим, или может Андрею не хотелось лезть в весьма неприятную узость. Пошел один на разведку новой части. «Пошел» – это прием речи – на самом деле пришлось ползти. Долгое время было не понятно, стремиться ли новый ход вниз или вверх - горизонтальный, без каких либо ориентиров. Нельзя сказать однозначно, в какую сторону здесь текла вода. Но вдруг появились маленькие водобойные ступеньки, округлые ванночки – ход вел вниз. Очередной поворот, и вот, новый объем, водопад откуда-то сверху и новый уступ.

Брызги воды улетают в темноту нового колодца – картина, приятная каждому спелеологу. Постояв несколько мгновений, насладившись ощущениями, я побежал, точнее быстро пополз к Андрею, чтобы обрадовать его находкой. По дороге к колодцу я пытался запомнить путь, местами даже царапал стрелочки на стенах, но теперь вдруг оказался в растерянности, почти в тупике – сбился с дороги, наверное, куда-то заполз не туда, ушел выше, а надо было низом. Что-то я не помню тут такого узкого места, стой, а может быть, все правильно лезу. Вернулся к развилке – точно не низом – там еще хуже. Кричать смысла нет – до напарника весьма далеко. Андрей мне не поможет, поскольку не пролез в узость. Повода для беспокойства особо нет, но как-то неприятно. Нелепо было бы застрять тут в узости вниз головой.

Наконец, я у завала. Рассказал Андрею новость. Теперь нужно думать, что делать дальше. Нам нужна веревка – но она кончилась, причем у всех групп – слишком щедро вешали ее, слишком яро покоряли бездны. В лагере оставалось метров десять веревки, если ребята не взяли ее с собой, то мы можем двигаться вперед.

Сидим в палатке, пьем чай, веревки нет. Нет ее в ПБЛе, но нет ее и выше.
Мысли спелеолога делятся на две группы: те, которые приходят в голову в теплом спальнике, в палатке, за кружкой горячего чай – они весьма амбициозны и оптимистичны, и те мысли, что рождаются, когда ты в холодном мокром изотермике, комбезе, пещере, а до лагеря еще ого-го. Наиболее распространенная мысли второй группы – а не пора ли в палатку, спальник и т.д. Прихлебывание кипятка мелкими глоточками и мерное гудение горелки сопровождают следующие мои измышления…

Сегодня Доктор с девчонками снимет веревку с нового колодца за Аэробикой. Они пройдут над нашим залом и утащат снаряжение на поверхность. Возникает идея перехвата. Можно сгонять на верх Большого Каскада и оставить ребятам записку, чтобы они в свою очередь оставили веревку там. План отличный – нужно лишь дважды сбегать наверх: 1 – оставить записку, 2 - забрать веревку. Подъем 240 метров, но для тех, кто дружит с жумаром, это не проблема. Сегодня завершающий день работы в ПБЛе, но можно задержаться на день – запас у нас есть. Завтра сходим в новый колодец и еще нужно заменить группу топосъемки. Вечерком по телефону позовем сюда девчонок. Во-первых, с ними веселей, а во-вторых, топосъемка… Очень хочется знать, куда идет этот ход: от зала, под зал, или даже к основному руслу. Нужно построить только нитку хода. Абрис я и сам нарисую – что там рисовать – 10см вправо, 10см влево. Там узко – не нужна стратегия в топосъемочных работах, нужна лишь скорость. Если колодец заткнется – это не так уж и плохо, но вот если мы не пойдем туда, то я буду думать об этом целый год – целый год он не даст мне покоя. Нужна веревка, нужно написать записку, где же ручка. Есть в этом ПБЛе блокнот с ручкой или нет! Должен быть, но не факт.

Андрей ищет ручку, я делаю креативное послание черной изолентой на куске полупены – текст простой – «оставь верье тут». Буквы большие, смачные – таким шрифтом пишут названия хеви-метал групп. Главное, чтобы ребята сообразили, что это мое послание, а не демонов ада. Огрызок карандаша длиной в два сантиметра нашелся в аптечке – записка будет в двух экземплярах.

Начинаю подъем по великому колодцу. Главное пройти первый отвес длиной сорок метров – дальше все проще, каремы, каремы…Расстояние, скорость и время – восприятие этих величин субъективно. Я поднялся за 52 минуты. Это достаточно быстро, хотя… Путь от моей дачи до университета на велике занимает 39 минут. А за время моего подъема можно вообще весь город проехать. Или так, например, я читаю лекцию студентам, прошла первая половина, затем перемена, потом я снова вошел в лекционку и провел перекличку, а по подземным меркам я бы еще только подлезал к подводящим перилам.

Рукотворная полярная звезда на нашем пещерном небосводе погасла уже давно – видно девчонки забрали сигнальные фонари, но выбежать наверх и проскочить то место, где я ныне раскладываю свое демоническое послание, они бы не успели. Уже было двинулся обратно, начал спускаться, но услышал звук. Дождался. Первой вышла, разумеется, Гульназ. Я ей вкратце изложил суть дела и, схватив транс, ринулся вниз.

Снова сидим в палатке с Андреем. Теперь у нас есть веревка…Андрей, прождавший меня два часа в лагере, предлагает идти. Время – не то, не се – для ужина рано, для выхода поздновато. Изотермик мокрый, идти неохота, но сидеть и ждать, пока придут ребята – скучно. Решаем отнести веревку за узкий ход и начать навеску. Комплекты не взяли. Второй раз завал выглядит страшнее, чем первый. Как я туда вообще решился сунуться – что держит эти камни – непонятно. Немного разгребаем камни, затем ползем. Мерно пикает зуммер или зудит биппер. Моторчик еще жив. Начало готово, вернемся завтра.

Снова в лагере. Я рассказываю о нашей находке и об изменении в планах. Излагаю просто, без лишних эмоций – ребята воспринимаю спокойно. Новость, конечно, хорошая, но Санек и Алексей живут под землей уже неделю – лишние сутки в пещере, как плата за первопрохождение – цена нормальная, но не более того.

На дне колодца нас ждала непроходимая узость, в которую утекала вся вода. Очередная загадка – откуда эта вода приходит сверху и куда девается потом – то ли впадает в известное русло, а может и нет. Азарт карточного игрока говорит: «жалко, что не поперло». Но холодный рассудок и мокрый комбез утешают – не так уж плохо. На прохождение бОльшего у нас нет ни времени, ни веревки. Не свербит зуд первооткрывателя, и есть время подумать.

Теперь пол дня у нас лежачая ПБЛ партии. Пришли девчонки, искрометно отсняли ход, а теперь сидят и задорно хихикают. Я лежу в спальнике, в плеере Кобэйн, в воздухе витает запах чего-то вкусного. В общем-то, кайф …

Сегодня нас ждет изысканный ужин. Это уже за гранью моего понимания, как они из простых продуктов делаю такие блюда. Надо сказать, в этом году нам несказанно повезло с раскладкой. Нужные продукты появлялись на столе сами собой в необходимом количестве и соотношении, так что мне, ни как руководителю экспедиции, ни как привередливому едоку не приходили в голову мысли о еде – лишь о пещерах и планах. Хвала нашим девушкам – завхозам и поварам. Лена и Гульназ отличились не только на кулинарном поприще. В пещерах они выполняли работу непосильную парням. Речь идет не только о топосъемки узких участков. В последний день экспедиции только дамы нашли в себе достаточно энергии, чтобы добровольно пойти в пещеру, забрать остатки снаряжения из-за Аэробики и вытащить на поверхность все веревки…

Позади остались колодцы и их отражения в наших мыслях. Я уже не думаю о том или ином участке пещеры, о том, как здесь лучше повесить веревку, законсервировать навеску и т.д. Некоторое время голову занимают цифры длин веревок и количество карабинов – часть снаряжения отправляется во вторую экспедицию, остальное на склад в Самару. Главное не перепутать: что, куда. Но вот и этот процесс завершен. Шишига везет нас на побережье. Теперь основная задача – хорошо отдохнуть перед второй экспедицией.

Конечно, море.

В прошлом году также участвовал в двух экспедициях: на Кавказ и в Среднюю Азию. Самым тяжелым – было пережить поезд: всего сутки дома и снова плацкарт. Стояние раскаленного вагона у условной линии, разделяющей государства.

Планируя новую поездку, разумеется, учел ошибки предыдущей. В этот раз все будет совершенно по-другому. Домой вообще заезжать не придется – обе экспедиции на Кавказ. Теперь необходимо сосредоточиться на отдыхе и расслаблении.

Мы живем у Сильвии. Отсюда не видно море, как на чердаке у Перузы, зато не слышно по ночам ресторанной музыки, и можно спокойно спать. Еще есть неплохой дворик и отличный тенистый сад диковинных растений. В последний день в горах выпал снег, точнее град, который не таял почти сутки – было нежарко. Теперь тепло – комфортно просто в майке – мы спустились в лето, и сам этот факт уже радует. Итак, отдыхаем. Цандрипш – отличное место. Куда-то ехать просто глупо – трата драгоценных теплых минут.

На пляже необычайно много народу – видимо в Адлере стало совсем невыносимо, и все подались в Абхазию. Если будут большие волны, меня из воды не вытащить и трактором – буду бултыхаться в прибое до посинения, словно ребенок. Волн нет, но это пустяки. Мы идем на Белые камни: в трансе за спиной камера, скальники и слэк. Белые камни – это такая небольшая скала, которую щедро омывает прибой. Тут можно лазить deep water solo (скалолазные маршруты над водой без страховки). Теплое море, срываться также приятно, как и лазить. Главное не замочить руки – они долго сохнут. Если совсем замерз, к твоим услугам горячая мелкая галька, в которую можно закопаться почти целиком. Потом мы с Синицыным учили девчонок плавать брассом. С импровизированного тренерского балкончика было легко следить сверху за всеми недостатками и нюансами, ну и конечно давать инструкторские советы, при этом обильно жестикулируя конечностями. К обеду мы порядочно обгорели, налазились, наплавались и с головы до ног пропитались волной. Небольшой отдых и мы снова на побережье. Теперь пришло время слэка. Стропа уедет в Самару, я увижу ее недели через три – нужно находить всласть. Все как в клипах с пляжей Гоа и Ямайки. Стропа, девушки в купальниках, пальмы и огромное солнце, тонущее в морской воде. Неспешно закатился день.

Из Цандрипша мы уезжали по здешним меркам весьма роскошно – на четырех такси. Границу пролетели рекордно быстро. Возвращение на большую олимпийскую стройплощадку не было ознаменовано ни чем, кроме рюкзака Пети, который выпрыгнул из отрывшегося багажника. К счастью, бегство нашего груза мы заметили сразу, и вовремя остановились. Арабика закончилась. Участники экспедиции тоскливо стоят на перроне, ожидая прибытия поезда. Я смотрю на это дело из окна. Перрон уплывает.

Текст: В. Потапов.

Фото: А. Серебряков, Е. Афанасьева.